Ловушка - Страница 121

121

Ричер замолчал и отвернулся к черному иллюминатору.

— И? — спросила Джоди.

Он вновь повернулся к ней.

— И что меня ждет в будущем? Что я стану делать? У меня есть дом, мне нужна работа. Какая работа? Я больше не могу быть сыщиком, если не способен разобраться в подобных вещах, если все понимаю неправильно. Все произошло очень вовремя, не правда ли? Мои профессиональные способности изменили мне как раз в тот момент, когда мне нужно искать работу. Придется мне вернуться в Ки-Уэст и до конца жизни продолжать копать бассейны.

— Ты слишком суров к себе. У тебя было предчувствие, оно оказалось ложным, и не более того.

— Предчувствие не может подводить, — угрюмо сказал Ричер. — До сих пор такого со мной не случалось. Я могу рассказать тебе о дюжине подобных случаев. И не раз предчувствие спасало мне жизнь.

Джоди молча кивнула.

— Даже с точки зрения статистики я должен быть прав. Тебе известно, сколько человек официально признано пропавшими без вести во Вьетнаме? Всего пятеро. Пропало две тысячи двести человек, но они мертвы, и все это понимают. Со временем Нэш разыщет всех и сможет это доказать. Однако осталось пятеро парней, которых мы не можем отнести ни к какой категории. Трое из них перешли на сторону врага и остались во Вьетнаме. Двое исчезли в Таиланде. Один из них жил в хижине под мостом в Бангкоке. Всего пятеро из миллиона, и Виктор Хоби один из них, а я допустил ошибку.

— Нет, так говорить нельзя, — возразила Джоди. — Ты пытался судить прежнего Виктора Хоби, вот и все. Вся полученная тобой информация относилась к Виктору Хоби из прошлого. Таким он был до войны, до катастрофы. Война меняет людей. И единственным свидетелем являлся Девитт, а он очень старался ничего не замечать.

Ричер решительно затряс головой.

— Я все это учитывал, во всяком случае старался. Но я не могу поверить, что он изменился так сильно.

— Возможно, на него подействовала катастрофа, — продолжала Джоди. — Подумай, Ричер. Сколько ему было лет? Примерно двадцать два года? Погибло семь человек, и, быть может, он посчитал, что виновен в их смерти. Ведь именно он являлся командиром вертолета. К тому же он был изуродован. Потерял руку и, скорее всего, сильно обгорел. А для молодого человека это огромное несчастье, ведь так? А потом он попал в полевой госпиталь, его накачали наркотиками, и Хоби стало страшно возвращаться обратно.

— Никто не послал бы его сражаться, — буркнул Ричер.

— Конечно, — согласилась Джоди, — но едва ли он мог ясно мыслить. Морфий и все такое. Может быть, он решил, что его снова отправят в самое пекло. Может быть, он опасался, что его накажут за то, что он не сохранил вертолет. Мы не знаем, в каком он был состоянии в тот момент. Хоби попытался сбежать, санитар встал на его пути, и он ударил его бутылкой по голове. Позднее он мог прийти в себя и понять, что натворил. Наверное, он чувствовал себя ужасно. Мне с самого начала так казалось. Он старался спрятать свою вину, свою отвратительную тайну. Ему, конечно, следовало сдаться властям, ведь его вряд ли признали бы виновным. Слишком очевидны были смягчающие обстоятельства. Однако он прятался, и чем дальше, тем труднее ему было вернуться. Это как снежный ком.

— Тем не менее я не верю, что все произошло именно так, — упрямо сказал Ричер. — Ты описала иррационального человека, склонного к панике, лишенного чувства реальности и истеричного. А он представляется мне флегматиком. Очень разумным и совершенно нормальным. Выходит, что я потерял чутье.

Огромный самолет едва заметно гудел. Шестьсот миль в час в разреженном воздухе — казалось, они застыли в неподвижности. Просторный пастельный кокон, зависший в ночном небе в семи милях над океаном или двигающийся в неизвестном направлении.

— И что же ты намерен делать? — спросила Джоди.

— По какому поводу?

— В будущем?

Ричер пожал плечами.

— Я не знаю.

— А с Хоби?

— Я не знаю, — повторил он.

— Ты можешь попытаться его найти. Убедить в том, что никто не станет привлекать его к суду. Может быть, он согласится встретиться с родителями после стольких лет разлуки.

— Как я могу его найти? Сейчас у меня такое ощущение, что я не в состоянии отыскать нос на собственном лице. А ты так стараешься меня утешить, что кое о чем забываешь.

— О чем же?

— Он не хочет, чтобы его нашли. Ты правильно описала его желание: он хочет остаться в тени. Возможно, сначала он чувствовал себя не лучшим образом, но потом наверняка вошел во вкус. Он избавился от Костелло, Джоди. Он послал за нами бандитов. И все это для того, чтобы его не нашли.

Когда свет в кабине потускнел еще сильнее, Ричер сдался, опустил кресло и попытался заснуть, но в его мозгу продолжала звучать фраза: «Виктор Хоби избавился от Костелло, чтобы его не нашли».

На Пятой авеню, в доме на тридцатом этаже, Хоби проснулся в шесть часов утра, в обычное для него время, хотя многое зависело от того, насколько сильным был огненный кошмар. Тридцать лет — это почти одиннадцать тысяч дней и одиннадцать тысяч ночей, и каждую ночь ему снился сон о пожаре. Кабина отламывалась от хвостовой части, и кроны деревьев отбрасывали ее назад. Кусок обшивки ударял в топливный бак. Топливо выплескивалось наружу. Каждую ночь Хоби видел, как оно подступает к нему с жуткой медлительностью и неотвратимостью. Оно сияло и мерцало в сером воздухе джунглей. Оно было жидким и шарообразным, у него на глазах формировалось в огромные дождевые капли. Они постепенно росли, словно живые существа, плывущие в воздухе. Свет отражался в них, и они становились удивительными и прекрасными. В них сияла радуга. Они добрались до него прежде, чем кусок винта отсек руку. Каждую ночь он в последний момент резко поворачивал голову, но всякий раз огненное облако его настигало. Огонь выплескивался в лицо. Жидкость была теплой. Это удивляло. Она напоминала воду. А вода должна быть холодной. Он должен был ощущать холод. Однако прикосновение оказывалось теплым. И липким. Жидкость была более тягучей, чем вода. И она пахла. У нее был химический запах. Жидкость выплескивалась на левую сторону его лица, попадала на волосы. Волосы прилипали ко лбу, жидкость медленно стекала к глазу.

121