Ловушка - Страница 21

— Привет, Ричер, — тихо проговорила она.

Он посмотрел на нее сверху вниз. Она знала, кто он. А он знал, кто она. Это знание пришло к нему неожиданно, словно кинопленку прокрутили на пятнадцать лет назад за одно короткое мгновение. Девочка-подросток выросла и превратилась в красивую женщину, которая стояла перед ним. Гарбер, имя на почтовом ящике. Леон Гарбер был его командиром в течение многих лет. Ричер вспомнил, как они познакомились, потом начали узнавать друг друга на барбекю, которые устраивали на задних дворах жаркими влажными вечерами на Филиппинах. Стройная девочка, скользившая в тени неуютного, жалкого дома на базе, уже женственная в свои пятнадцать, но все еще ребенок — невероятное искушение и одновременно запретный плод. Джоди, дочь Гарбера. Его единственный ребенок. Единственная радость всей его жизни. Перед ним стояла Джоди Гарбер, только пятнадцать лет спустя, повзрослевшая и ослепительно красивая. Она стояла и ждала его внизу цементной лестницы.

Он обвел взглядом толпу и спустился на лужайку.

— Привет, Ричер, — повторила Джоди.

Ее голос звучал тихо и напряженно. Грустно, как и окружавшая ее сцена.

— Привет, Джоди, — ответил Ричер.

Он хотел спросить: «Кто умер?» Но не смог подобрать слов, чтобы вопрос не прозвучал грубо или по-дурацки. Она поняла его и кивнула.

— Папа, — просто сказала она.

— Когда? — спросил он.

— Пять дней назад, — ответила Джоди. — Он болел последние несколько месяцев, но произошло все внезапно… Мы не ожидали.

Ричер медленно кивнул.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Он посмотрел на реку, и лица собравшихся на лужайке людей неожиданно превратились в лицо Леона Гарбера, приземистого крепкого мужчины. Широкая улыбка никогда не сходила с его лица, независимо от того, был ли он счастлив, раздражен или ему грозила опасность. Храбрый человек во всех отношениях. Великий командир. Кристально честный, справедливый и проницательный. Человек, которому Ричер подражал в те годы, когда формировался его характер. Его наставник и крестный отец. Его защитник. Он использовал все свое влияние, чтобы дважды за восемнадцать месяцев Ричер получил повышение и стал самым молодым майором мирного времени, а Леон развел руками, улыбнулся и заявил, что он тут совершенно ни при чем.

— Мне очень жаль, Джоди, — повторил Ричер.

Она молча кивнула.

— Поверить не могу, — проговорил он. — В это невозможно поверить. Я видел его меньше года назад. Он был тогда в отличной форме. Он заболел?

Она снова кивнула.

— Но он всегда был таким крепким, — сказал Ричер.

Джоди грустно ответила:

— Да, был. Всегда был таким крепким.

— И не старым, — добавил он.

— Шестьдесят четыре.

— Что же произошло?

— Сердце, — ответила Джоди. — Оно все-таки подвело его. Помнишь, как он всегда делал вид, что у него нет сердца?

Ричер покачал головой.

— Такого доброго сердца я не встречал ни у кого.

— Я узнала это, когда умерла мама. Мы с ним стали лучшими друзьями на целых десять лет. Я его очень любила.

— Я тоже его любил, — сказал Ричер. — Как будто он был моим отцом, а не твоим.

— Он постоянно тебя вспоминал, — кивнула Джоди.

Ричер отвернулся и посмотрел на окутанные дымкой серые очертания домов Уэст-Пойнта. Ему казалось, что все тело у него онемело. Он находился в такой временной зоне, когда начали умирать люди, которых он знал. Умерли его родители, умер брат, а теперь вот человек, ставший для него родным.

— Полгода назад у него случился сердечный приступ, — сказала Джоди. В глазах у нее появились слезы, и она убрала прядь длинных волос за ухо. — Он вроде бы поправился, выглядел совсем неплохо, но на самом деле очень быстро сдавал. Врачи говорили о возможности шунтирования, но ему стало хуже. Он бы не пережил операцию.

— Мне очень жаль, — в третий раз сказал Ричер.

Джоди взяла его под руку и пошла рядом с ним.

— Не стоит жалеть. Он всегда радовался жизни. Хорошо, что он умер быстро. Я не могу себе представить, чтобы он медленно угасал и при этом оставался счастливым и всем довольным.

Перед глазами Ричера возник Гарбер, вечно куда-то спешащий, яростно кого-то отчитывающий, настоящий сгусток энергии, и он понял, в каком отчаянии пребывал бы его командир, став инвалидом. А еще он понял, что старое, столько бравшее на себя сердце в конце концов сдалось и перестало сражаться.

— Иди поздоровайся с теми, кто к нам пришел, — сказала Джоди. — Может, ты кого-нибудь из них знаешь.

— Я одет неподходящим образом, — возразил Ричер. — И мне неудобно. Пожалуй, мне лучше уйти.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Неужели ты думаешь, что папе было бы не все равно?

Он представил себе Гарбера в старой, мятой форме и потрепанной шляпе. Гарбер был самым плохо одетым офицером в американской армии все тринадцать лет, что Ричер служил под его началом. Ричер слабо улыбнулся.

— Думаю, он не стал бы возражать.

Джоди провела его на лужайку. Из сотни собравшихся почтить память Гарбера он знал человек шесть. Двое ребят в форме показались ему знакомыми. С несколькими людьми в черных костюмах он работал в разных местах в той, другой, жизни. Он пожал руки, наверное, дюжине человек и попытался услышать их имена, но они ускользали, влетая в одно ухо и тут же вылетая из другого. Постепенно тихие разговоры возобновились, толпа сомкнулась вокруг него, и ощущение не слишком удачного появления отступило. Джоди продолжала держать его руку, и он чувствовал, какая у нее холодная ладонь.